Командорские острова - Страница 82

Петр самолично излазил весь корабль. Побывал в машинном отделении, осмотрел топки, тщательнейшим образом исследовал корпус. И постоянно спрашивал то одно, то другое.

Впрочем, сын по любознательности мало уступал своему отцу. Работать руками он не очень любил, это верно, но с чисто теоретической точки зрения интересовался многим. В итоге кто как, а я откровенно устал отвечать на бесконечные вопросы.

Но вот закончился наполненный хлопотами бесконечный день, прошла полубессонная ночь и наступило долгожданное утро.

Яркое, словно на заказ, солнце осветило первую, самую красочную и сочную зелень, широко разлившийся благодаря паводку Дон, золотые купола городских церквей, толпы работающих или праздно шатающихся людей на берегу…

Хорошо, что я привык на подсознательном уровне относиться к свинине как к некошерному продукту. Любого правоверного хохла хватил бы кондратий от одного лишь количества сала, потребного на спуск корабля. Другого вида смазки пока не изобрели, да и в нашем перечне дел новшеств тут не предусматривалось.

Петр самолично обрубил один из канатов. Свита с готовностью заработала топорами. Даже на мою долю пришлась пара ударов по натянутой толстой веревке.

И – свершилось. Полноватый корпус с дополнительными утолщениями гребных колес и высокими «парусными» мачтами сошел в воду. Поднятая им волна качнула выстроившиеся на Дону лодки и пару новых галер. Торжественно бухнула пушка. Упали в воду якоря. Послышались восторженные крики зрителей.

Пароход, крещенный в честь покровителя моряков «Святым Николаем», обосновался в своей стихии.

Теперь предстояло главное. Хотя все вроде было испытано, но все-таки…

Всевозможные проверки заняли еще несколько часов. Наконец кочегары развели пары. Заработала машина. Гребные колеса стронулись с места, ударили по воде в первый раз. И пароход пошел. Медленно, пока Ярцев приспосабливался к новому кораблю, но затем все увереннее и увереннее.

Вот он развернулся против течения. Звучно били по воде спицы колес. Шел черный дым из высокой трубы. Какое-то время пароход едва выгребал, оставаясь на одном месте, но затем, к вящему восторгу публики, берега стронулись для нас, поплыли назад.

– Дай я! – Петр отстранил Валеру от штурвала.

Мы заранее предусмотрели переговорную трубу, и Государь всея Руси склонился над ней:

– Полный ход!

– Осторожнее, тут могут быть мели, – предупредил Ярцев.

Меншиков наблюдал за Петром с завистью. В этом отношении он был сродни своему повелителю и сам норовил попробовать все на свете. Но царь никому не хотел доверить новую игрушку. Ни Алексашке, ни Командору, ни Валере, ни мне.

Пароход лег в крутой разворот, а мне подумалось: надо делать отдельный привод на каждое колесо, чтобы в случае необходимости поворачиваться на месте.

Палуба слегка накренилась. Петр весело рассмеялся. Подскочивший тут же Командор несколько раз дернул выпускной клапан, и рев пароходного гудка, первого гудка первого парохода, торжествующе разнесся по окрестностям.

На берегу ему испуганно стали вторить собаки, что еще больше увеличило царившее на палубе веселье.

Теперь мы шли по течению, и скорость сразу увеличилась. Не торпедный катер и не судно на подводных крыльях, но все-таки первый самоходный корабль во всем мире. На сто с лишним лет раньше Фултона. Густой черный дым стелился за кормой.

Так и хотелось запеть нечто полузабытое, типа «Пароход белый-белый…». Вряд ли меня понял бы кто-нибудь, кроме друзей, да и не было наше чудо выкрашено в белый цвет, но остановило не столько это, сколько незнание слов. Мелодия пришла, первая строчка – тоже, а остального я никогда не давал себе труда запомнить. Не любил я раньше попсы, а в этом мире ее, слава богу, еще нет.

Мы отдалились от пристани так, что потеряли ее из виду за очередным поворотом. Сесть на мель, наскочить на топляк или камень на реке можно запросто, а вот заблудиться – никак. Берег левый, берег правый, а остальное – или по течению, или против него. Куда еще денешься?

Похоже, Петр решил испытать все возможности нового корабля. Он не отходил от штурвала, то поворачивал, то шел по прямой, по подсказке Командора испробовал задний ход – словом, забавлялся как мог.

Раз, увидев в стороне затон, он умудрился засунуть внутрь его нос парохода так, что невольно подумалось: вот и конец нашему путешествию.

К счастью, там оказалось не очень мелко. Пароход лишь слегка налез на дно, и даже сняли мы его без каких-то особых проблем. Мелкие в счет не идут. Учитывая беспокойный характер нашего царственного капитана, дело закончилось довольно хорошо.

Когда одни забавляются у руля, другим приходится подбрасывать в топку дрова или уголек. Но капитана видят все, он гордо возвышается на палубе, а кочегаров – никто. Зачем на чумазых смотреть? Пусть орудуют у своей топки.

Котельная команда вымоталась полностью, когда Петр соизволил направить «Николая» обратно.

Уже близился вечер. Спицы шлепнули последний раз и застыли. Пароход по инерции, уже ведомый Валерой, подошел к деревянной пристани и мягко коснулся ее укутанным матрасами носом. Зашипел выпускаемый пар. Картина Репина «Приплыли»…

– Всех строителей наградить деньгами. Вас, – царь повернулся к нам, – и Скляева поблагодарю отдельно. А сейчас надо отметить это дело.

На берегу уже смастерили столы и теперь торопливо уставляли их всевозможной снедью. Не заморскими деликатесами, понятно, но лежала в блюдах и икра, и красная рыба, а откуда-то со стороны уже тянуло ароматом варящегося мяса.