Командорские острова - Страница 66

Но Митаву я пока решил не трогать. Да и осадной парк, как выяснили мои разведчики, шел чуть в стороне от нее. Уж не ведаю, из каких соображений. Может, чтобы ненароком не потревожить покой малолетнего герцога?

Лесов в Курляндии было в избытке. В отличие от умных людей. Причем моя оценка умственных способностей в полной мере относилась и к хозяевам, и к гостям. Представьте, орудия волочились до того беспечно, без головных и боковых дозоров, словно дело происходило где-нибудь в районе Стокгольма или Дрездена!

Уму непостижимо, насколько далеко может простираться человеческая глупость! Так и тянуло крикнуть: «Люди! Опомнитесь! Все вы не хозяева, а гости на этой земле! Так проявите хоть капельку уважения к собратьям по профессии, но одетым в иную военную форму!»

Но кричать было слишком далеко. Я ведь наблюдал за едва ползущей колонной отнюдь не вблизи.

Имелось и более серьезное возражение. Шведского языка я не знал. При попытке перевести фразы на немецкий получились три банальных слова: «Хальт! Ахтунг! Партизанен!»

Прямо младшие классы советской школы с их пиететом к событиям Второй мировой войны! Нет, объявлять подобное во всеуслышание мне было стыдно.

А вот сделать доброе дело – нет.

Каждую из трех десятков тяжеленных пушек и мортир тащила чуть не дюжина здоровенных лошадей. Никому в голову не пришло поставить смертоносные игрушки на полозья, и потому все эти громоздкие конструкции двигались еле-еле. Тем более дорога то чуть поднималась, то шла вниз да еще умудрялась петлять. Затащить массивную чушку на крохотный взгорок стоило неимоверных усилий. Еще тяжелее было спустить ее, не переломав лошадям ноги.

Парк охранял батальон саксонцев, только вместо несения службы солдат припахали в помощь артиллеристам и лошадям. Бедолаги, уж сами решайте, кого я имею в виду, буквально валились с ног от усилий.

Не лучше было и шведским рейтарам, целый эскадрон которых был рассеян вдоль всей растянувшейся колонны. Эти не утруждали себя работой. Но, словно в наказание за лень, похоже, успели промерзнуть в седлах так, что даже по сторонам смотреть не могли. Наверное, взгляды тоже имеют свойство замерзать на такой холодрыге. Так что не понять, кому было хуже – вспотевшей пехоте или задубевшей кавалерии.

Я убедился, что колонна вот-вот втянется в лес, и осторожно отправился к своим егерям. Им тоже необходимо было немного погреться.

Дальнейшее было просто до элементарности. Одно дерево случайно упало поперек дороги, преграждая колонне путь. Другое – сзади, отрезая отступление. Из чащобы вдруг выскочили егеря, в своих белых маскхалатах больше похожие на привидения, чем на живых людей. Только оружие в их умелых руках призрачным не являлось и прекрасно могло убивать вполне материальными пулями и штыками.

Ружья у саксонцев в целях облегчения были сброшены на затесавшиеся в общий ряд повозки. Потому саксонцы даже не пытались оказать сопротивление. Покорно подняли руки вверх да и застыли, радуясь передышке в работе.

Рейтары, напротив, решили пробудиться от спячки. Если бы дело происходило в поле, где у них было место для разгона, да если бы они не проявляли крайний индивидуализм и ехали в плотной колонне, а не поодиночке, то какой-то шанс у них наверняка был бы. А так им даже некуда было ускакать. Дремучий лес – не лучшее место для конного.

Пороха на полках пистолетов у рейтаров не было. Видно, решили, что все равно отсыреет, пока доберешься до Риги. Наиболее воинственные пытались махать вынутыми шпагами. Но задубевшие руки слушались плохо. Да и мы не зря не жалели пороха в обучении егерей. Стреляли те метко, прицельно, и забияки один за другим окрасили снег красной кровью. Остальные образумились или замерзли настолько, что не могли шевелиться вообще.

Уйти никому не удалось. Нашими пленными стали восемьсот с лишним человек, включая четыре десятка офицеров. Добычей – весь артиллерийский парк, большие запасы пороха и ядер к нему, кони, повозки…

Вспотевшие саксонцы и артиллеристы смогли отдохнуть, замерзшие рейтары вынуждены были сойти с коней и хоть немного согрелись, опять-таки, егеря получили неплохую практику.

Потерь в моем полку не было. Так, несколько царапин не столько от оружия противника, сколько от неловко задетых веток. Зато теперь появилась проблема.

Осадной парк мог ползти со скоростью от силы полтора десятка верст в день, и добраться с ним до Огре в обход всех вражеских постов было проблематично. Оставаться на месте с таким количеством пленных тоже не стоило. Потому выход был один.

От леса до реки Курляндская Ая было версты три. Мы ликвидировали все следы схватки, а затем проделали путь до реки часа за полтора. По уверениям двух егерей из числа поступивших в полк лифляндских дворян, неплохо знавших здешние места, глубины на этом участке реки хватало. Правда, пришлось долбить толстый лед, но не мы же сами! Пленные на что?

Короче говоря, с наступлением темноты мы их там и утопили.

Нет, не горемык-солдат, а всего лишь пушки. При нынешнем морозе через пару дней здесь все схватит так, что не отличишь одно место от другого. Если же кто ненароком попытается проехать пораньше, что ж, всегда существует надежда, что нечаянный ныряльщик принадлежит к племени моржей.

Там же, на дне, нашли успокоение ядра. Карлу будет очень не хватать заготовленных запасов, но зачем нужны ядра без пушек? Что вообще делать под крепостью без артиллерии? Разве что вздохнуть или выругаться и отправиться в далекую Швецию.

В отличие от короля мне осадная артиллерия сейчас была ни к чему. По весне же можно будет спокойно вытащить трофеи и там уже решать: то ли принять их на вооружение, то ли пустить в переплавку.