Командорские острова - Страница 47

– Спятила или нет, но она пыталась убить меня. Человека, волею короля поставленного комендантом Нарвы, – проскрипел Горн. – Посему – повесить!

– Но Марта – женщина… – как-то робко начал тот же адъютант. Возможно, чуть ранее увлеченный нынешней преступницей.

– Перед законом равны все, – твердо ответил Горн и посмотрел на защитника так строго, что последний поневоле умолк. – Выполнять!

Солдаты послушно поволокли Марту к Ратушной площади, на которой стояла переполненная виселица. Женщина не сопротивлялась. Видно, ей было все равно. Но и не шла сама. Висела, подобно кулю, чем вызывала вполне понятное раздражение вояк, вынужденных тащить ее.

Впереди защелкали выстрелы. Московиты начинали очередной день осады с привычной уже перестрелки.

Поднявшийся на стену Горн убедился, что дела обстоят точно так же, как вчера. Основные силы русских стояли в колоннах вне досягаемости выстрела. Пехота, кавалерия, орудия и ракетные установки в запряжках… Лишь одетые в белое стрелки сливались со свежим снегом, изредка выдавая себя дымком выстрела. Да, как и вчера, совершали перебежки в направлении крепости. Залегали поближе, дожидались, когда таким же образом подтянутся остальные, а там осторожно двигались дальше.

Горн по опыту знал, что близко стрелки не подойдут. Не свойственная солдатам осторожность вызывала в полковнике внутреннюю брезгливость, заставляла не принимать стрелков всерьез. Хотя их пули до сих пор приносили ощутимый урон и заставляли орудийные номера прятаться за дополнительными укрытиями.

Пули посвистывали и сейчас. Наблюдатели поневоле пытались втянуть головы в плечи, и лишь полковник стоял спокойно. Раненая рука скрыта под плащом, вид гордый и неприступный. Как сами стены самой мощной шведской твердыни в Ингерманландии.

Равномерный перестук где-то вдалеке оповестил о скором прибытии воздушного противника. Гораздо более грозного, чем наземное оружие московитов.

Старый и опытный воин Горн давно заметил: ракеты рассеиваются в полете. Попасть ими в конкретную цель невозможно. Разве что эта цель является целым городом. В противовес им дирижабли зависали над намеченной жертвой, и их бомбы обрушивались вниз с немыслимой точностью. И не было от них ни спасения, ни защиты.

Вот два чудовища не спеша поплыли под серым небом. При их пролете нервы некоторых солдат не выдерживали. Стыдно сказать – некоторые самовольно покидали стены, и даже те, кто оставался, бросались прочь от орудий.

Горн продолжал стоять на месте. Начальнику надлежит во всем быть примером подчиненным. Да и разве упадет с головы хоть волос без воли на то Всевышнего? А будет воля умереть – все равно не скроешься и не спрячешься. Так какой смысл суетиться?

Но все-таки внимание полковника отвлеклось. Он стал меньше смотреть в поле. И даже то, что цепь стрелков сегодня была более плотной и более короткой, как бы сосредоточенной на небольшом участке, прошло мимо сознания. А дирижабли медленно двигались вдоль стен, словно никак не могли выбрать себе достойную жертву.

Егеря двигались вперед осторожно, медленно, но неуклонно. Вначале, повинуясь недавно введенным офицерским свисткам, перебегала вперед одна часть шеренги. Остальные прикрывали их, при необходимости ведя огонь. Потом наступала очередь следующих. И так – пока все не сосредоточивались на новом рубеже. После чего движение возобновлялось опять.

Револьверные ружья были лишь у охотничьей команды и первых взводов двух рот. Остальные егеря имели на вооружении штуцера. Потому приходилось каждый раз ждать, пока все не перезарядят оружие снова. Хорошо, что долгие тренировки приучили людей делать это достаточно быстро даже в неудобном положении «лежа».

Командор двигался вместе со всеми. Здорово мешала шпага. Довольно неудобная вещь, когда приходится ползти. Но револьверные ружья были громоздкими, барабан по понятным причинам помещался точно по центру тяжести. Чтобы его не нарушать, штыков не полагалось. А внутри крепости без рукопашной не обойтись.

Где-то тут же, но чуть в стороне вел егерей их новый командир – Ширяев. Хоть и не положено быть командиру полка в чине бригадира, но для егерей было сделано исключение.

Клюгенау, еще один верный помощник и надежный генерал, по своему нынешнему чину считался заместителем Кабанова и командовал стоявшими в колоннах пехотными полками. Там же находились Меншиков с драгунами, Лукич с казаками и Гранье с артиллерией.

В самом начале шведы еще изредка стреляли из орудий. Один раз вроде бы удачно. Но с появлением дирижаблей крепость окончательно затихла.

Командор много раз летал на бомбежки и прекрасно помнил, как это бывает. При зависании над конкретным участком стены расчеты орудий торопливо бросаются в разные стороны. Этакая игра из цикла «кто не спрятался», где победителю достается жизнь, а проигравшие присоединяются к мертвым. Тут уж не до каких-то стрелков в поле.

Из-за отсутствия целей почти утихла ружейная стрельба. Воспользовавшись тишиной, Гранье выдвинул на позиции ракетные установки. Крепость в ответ продолжала молчать.

Еще одна перебежка. Стены ощутимо приблизились. Происходи дело весной, и рывок до крепости занял бы меньше минуты. Но по снегу, пусть неглубокому, быстро не пробежишь. И ближе подходить пока не стоит. Еще немного – и противник может понять замысел, вызвать пехоту и открыть самый банальный ружейный огонь. Как бы ни стреляли шведы, но какие-то пули все равно найдут себе цель.

Длинные трели свистка. Внимание. Повинуясь собственной команде, Кабанов откинул барабан и заменил использованную гильзу новой.