Командорские острова - Страница 42

Миндальничать я не думал. За одного погибшего солдата даже десятка врагов маловато. И все равно, носят они форму или нет. Время либерастов осталось в будущем. Хотя и они с легкостью оправдывают любые бомбардировки, если жертвы на дух не переносят демократических ценностей. Мой былой век – лучшее подтверждение этому.

Посылка парламентера была вызвана двумя причинами. Я хотел дать людям последний шанс решить дело миром. И одновременно закончить строительство базы.

Шведы понятия не имели, что на другом берегу, в десятке километров от крепости, уже сооружены ангары для двух дирижаблей, установлены причальные мачты, оборудованы склады бомб, топлива и водорода. Наверняка старый полковник Горн не может понять, почему войска Репнина даже не делают попыток переправиться. А они просто обеспечивают прикрытие нового объекта. Остались кое-какие штрихи, и все будет готово.

По-своему дирижабль в условиях отсутствия противовоздушной обороны – идеальное средство для бомбардировки. Самолет атакует в движении. Летчику или штурману требуется рассчитать траекторию бомб, и все это в краткие мгновения пролета над целью. А тут – завис над нужным местом да швыряй вниз все, что душе угодно. Или то, что имеется на борту. Даже спешить никуда не надо. Сбросил – посмотрел оценивающе на результат.

Конечно, разрушить целый город до основания проблематично. Но мы же не англичане и не американцы, чтобы сеять разрушения из одной только любви к ним! Самим восстанавливать придется. Так стоит ли увеличивать предстоящий фронт работ? Так, постращать малость да понагнать страху. А там посмотрим…

– Почему он летает, Командор? – Царевич с интересом разглядывал принайтовленный к земле, но рвущийся в небо воздушный корабль.

Зря на него наговаривали позднее историки. Мальчишка как мальчишка. Пусть в нем нет неукротимой энергии отца и стремления все делать собственными руками, зато нет и ненужной жестокости к своим и чужим, стремления перекроить мир по своей мерке, даже не задумываясь, хороша она или плоха.

Зато в Алексее много природной любознательности. Ум достаточно остер. Есть определенная доброта. А прочее приложится. Петр сам виноват. Поручил воспитание сына первым попавшимся проходимцам, а потом еще что-то требовал от него да удивлялся, почему это родная кровь не является его точной копией. С чего бы это вдруг? Да и нужна ли копия? Может, каждому человеку лучше оставаться самим собой?

Нет, в десятилетнем мальчишке я решительно не находил черт, знакомых мне по популярному в грядущем фильму. Правда, там царевич показан уже взрослым, но все-таки…

Стоявший рядом с царевичем Маратик тоже навострил уши. Сын Ширяева был слишком мал, когда нас забросило в эти времена, а последовавших вслед за тем событий было столько, что ранние детские впечатления практически стерлись из памяти. Мальчик не помнил ни компьютеров, ни самолетов. Зато разбирался в типах парусных судов, в их довольно сложном такелаже, знал основные принципы маневрирования на море, умел говорить на французском и чуть меньше – на английском.

Даже странно – пиратский сынок моего бывшего солдата.

А я сам? Наверное, теперь тоже больше пират, чем десантник.

Жаль, мой собственный сын еще мал, чтобы приучать его к походным условиям. Пусть прежде хоть грамоте выучится.

– Понимаешь, Алексей, все в мире имеет вес. Даже воздух, который вокруг нас. Но воздух ведь тоже бывает разным. – Я старался говорить так, чтобы мальчишки меня поняли без дополнительных вопросов.

– Знаю. Холодным и теплым, – радостно кивнул царевич.

– Не только. Воздух – это смесь разных газов. Тот, который нужен нам для дыхания, – это кислород. Но помимо него есть много других. Даже вода может быть воздухом. Видел, как поднимается пар, когда она кипит? А пар – это тоже воздух.

– Еще вода может стать льдом, когда замерзнет, – самостоятельно дополнил Алексей.

– Молодец, – похвалил я царевича. – И так любое вещество. Только температура для каждого своя.

– Но так летают кабаньеры, – вставил Марат. – А тут же воздух не нагревают.

– Правильно. Потому что в дирижаблях используется самый легкий газ. Он настолько легкий, что спешит подняться наверх и тянет за собой оболочку, гондолу, людей, груз. Но если груза будет много, то газ поднять его не сможет.

Алексей вздохнул. Он явно что-то напряженно обдумывал и лишь потом опять спросил:

– А птицы? Они тоже вырабатывают газ?

Вот же настырный ребенок! Хотя мне эта настырность нравилась. Хорошо, когда ребенок в детстве задает бесконечные «почему?». А тут ведь не только задавал, но и делал некие логические выводы!

Пришлось попроще объяснить то, что на скорости воздух тоже является опорой. А также – что движение относительно и все равно, дует ли ветер или мы с той же скоростью несемся или ползем сквозь атмосферу. И, дополнительно, – о восходящих и нисходящих потоках.

Я стал эгоистично подумывать: считать любознательность положительным качеством или, напротив, занести ее в отвратительные черты характера?

Шутка, конечно. Но не всегда и не все легко объяснять. Особенно когда многое сам воспринимаешь как нечто само собой разумеющееся, а для иного маловато доходчивых образов.

– Значит, можно сделать крылья, поставить мотор от дирижабля и полететь? – никак не хотел сдаваться Алексей.

– Мотор очень тяжел, – пришлось вновь рассказывать легенду о найденном древнем кладе. – К сожалению, сделать новый мы пока не можем. Как – понимаем, а способов у нас нет.

– И в Европе нет? Папа говорил, там умеют делать все.