Командорские острова - Страница 13

Бомбы были зажигательными. Наподобие тех, которыми мы немало пожгли кораблей во времена Карибской эпопеи. Хорошая горючая смесь против деревянных корпусов намного эффектнее любой взрывчатки.

– С Богом! – К некоторому моему удивлению, Командор вдруг перекрестился.

Хотя чему тут удивляться? Вокруг нас все люди были верующими. Даже такие, как вольнодумец Брюс или создатель Всепьянейшего собора Петр. Поневоле мы все посещали церковь хотя бы для того, чтобы в нас не видели врагов. Осенить себя животворящим крестом в соответствующем случае стало привычкой. Хотя трудно сказать, насколько каждый из нас верит в Бога. Я, например, до конца не могу. Командор, по-моему, тоже. Но основные обычаи мы соблюдаем.

Первая партия бомб отделилась от дирижабля и начала падение туда, где через некоторое время должен оказаться флагман.

Потерявший часть веса дирижабль рванулся вверх, и пришлось компенсировать этот подъем перекладкой вертикальных рулей с одновременным увеличением оборотов дизеля. Выпускать драгоценный водород нам не хотелось.

Нос накренился, но высота все равно выросла. Дирижабль лег в широкий разворот, а мы постарались проследить путь сброшенных гостинцев.

Я не уверен, но мне показалось, что из шести сброшенных зажигалок в цель попало четыре. Хрупкие корпуса должны были разбиться при столкновении с любым препятствием вплоть до хорошо натянутого каната. На испытаниях так оно и было. Как, впрочем, и здесь, в реальном бою.

Внизу заполыхал костер. Экипаж на линейном корабле доходит до тысячи человек, если учесть абордажную команду и канониров. На моряка приходится меньше двух квадратных метров площади. При такой населенности ни о каком потребном количестве шлюпок не может быть речи. Спасайся кто может да надейся, что с других кораблей помогут.

– Горит! – восторженно завопил Алексашка. – Горит, мать его!

Он не был участником наших старых походов. Это для нас зрелище пылающего вражеского корабля было обыденностью. Хотя с воздуха жечь супостатов не приходилось и нам.

– Работаем, – спокойно произнес Командор. – Видите следующий линкор?

Он решил первым делом проредить крупные боевые корабли. Очевидно, из расчета, что лишенные охранения транспорты к Риге не пойдут и предпочтут выбросить десанты подальше.

Вторая серия бомб легла менее удачно, но и этот корабль запылал. Теперь на море было два костра.

Внизу царила паника. Никто не знал, сколько у нас бомб. Вдруг с лихвой хватит на всю ползущую к Риге посуду?

Капитаны лихорадочно поворачивали в самые разные стороны, словно могли уйти на парусах от кары с небес. Результат не заставил себя ждать. Прежде в одном, затем в другом месте корабли столкнулись, и список жертв стал увеличиваться уже без нашего участия.

Флагман взорвался, что еще больше подняло шведам настроение. Мы не могли знать, уцелел ли король. Вообще-то лиц такого ранга эвакуируют при первых же признаках опасности, но ведь бомба могла попасть ему прямо в голову. Или же бедолага мог загореться не хуже, чем сухое и просмоленное корабельное дерево.

Жестоко? Да. Только на войне нет места жалости к врагам. До тех пор, пока они не выкинули белый флаг и из категории врагов не перешли в категорию пленных. На войне существуют только две категории людей – свои и чужие. И только одной из этих категорий суждено победить.

Ни злости, ни ненависти не было. Азарт был. И не больше. Враг где-то далеко внизу воспринимался отвлеченно. Не как люди, а как игрушечные существа, которых необходимо остановить.

Именно остановить. Уничтожить флот при помощи единственного дирижабля – полнейший абсурд. Но предупредить, что на силу нашлась сила, к тому же снабженная небывалой техникой и более умелая, – надо. Вдруг поймут: идти на Ригу отныне не стоит? Если не поймут, то все равно настрой уже будет не тот. Воля ослабнет, подведет в решающем бою.

Убийство на расстоянии, когда ты практически не видишь людей, сознанием не воспринимается как убийство. Разве – подобием игры, в которые все мы играли в детстве, а потом, в зрелые годы, доигрывали уже на компьютерах.

Впрочем, мне доводилось убивать лицом к лицу не так уж мало, и никогда не приходили ко мне по ночам окровавленные тени убиенных. Меня тоже могли убить не раз и не два, так зачем переживать?

Возросшая высота ли тому виной или ставшее хаотичным движение вражеских кораблей, но несколько следующих бомб пропали впустую. Ну хоть паника явно увеличилась.

В Европе народ темный. Они дирижабль впервые в жизни видят. Понятия не имеют, что это такое. Я молчу про принципы полета, грузоподъемность и иные вещи, уму обычного современного человека попросту недоступные. Уверен – многие не подозревают о том, что это созданный людьми и людьми управляемый аппарат, а не неведомое чудовище. И сколько у нас таких воздушных монстров, никому в точности не известно. Вдруг армада не меньшая, чем толпящаяся под нами?

Потеря большей части груза забросила нас к самому поднебесью. Надо было бы хоть компрессор смастерить и второй баллон. Был бы создаваемый по мере надобности балласт. Или не был бы? Плохо без настоящего толкового инженера.

Горизонты раздвинулись сверх всех мыслимых пределов. Залив был широк, но для шведского флота он оказался тесен.

Одни корабли пытались идти вперед, другие старательно лавировали в сторону берегов, третьи застыли на месте, четвертые умудрились столкнуться при полном отсутствии порядка и хотя бы самого зачаточного управления. Наглядное пособие, до чего паника может довести флот, да еще явно собранный на скорую руку. Ладно, боевые корабли. Тут целиком вина команд и капитанов. А вот многочисленные транспорты не имели и иметь не могли никакого опыта совместного плавания, да еще такой армадой. И теперь сполна расплачивались за упущение.